«Святому братству верен я »

Эту строку Пушкина, наверное, мог бы повторить его соученик Павел Мясоедов, если бы умел выражаться так красиво…

Мясоедов был одним из худших учеников: «Способности его весьма ограничены; слабого понятия, слабой памяти, самолюбив, докучлив, пылок; несмотря на то, он с трудом удостоверялся в своих недостатках», «Успехи и способности малые». Это отзывы учителей. Что же касается товарищей…

С самого поступления в Лицей этот человек был предметом бесчисленных насмешек, отражённых и в прозвищах: Поль, Глупой, Глупон, Мясожоров, Мясин, Осло-Домясов. Дельвиг советовал ему праздновать именины в день «Усекновения главы». На картинках в лицейских журналах он изображался неизменно с ослиной головой.

Ему адресовывались злые эпиграммы:

Мясин! жил собой ты столько,

Как гусарский твой жилет.

Я люблю тебя, но только...

Коль тебя со мною нет...

Ласковей тебя и слаще

Не знавал бы сроду я;

Только если б, друг мой, чаще

Ты отведывал дубья!

Высмеивалось его чванство (отец Мясоедова был московским вице-губернатором, позже директором Главной соляной конторы, брат отца имел чин адмирала) и гордыня не меньшая, чем у князя Горчакова, но, в отличие от того, ничем не подкреплённая:

А Мясоедов вальсирует

И нос возносит к небесам.

Лицейские журналы пестрят заметками о нём. Публикуется, например, «Исповедь Мясожорова», где он, вместо покаяния, жалуется: «Батюшка, меня называют глупым; это ещё можно стерпеть, но меня называют ослом, да и паршивым… Не могу вам, батюшка, сказать, сколько было сравнений для меня обидных. - Меня сравнивали с пузырём, который надут был воздухом, и много с чем. Говорят, будто у меня есть привычка говорить о том, чего не понимаю, делать то, чего не знаю, туда совать нос, куда меня не спрашивают. Также меня обвиняют в том, что я, не зная французского языка, болтаю на нём». В конце концов, не выдержав излияний «безумца», поп прогоняет его: «Вон, вон, вон!»

Существует лицейское предание, что, получив задание описать в стихах восход солнца, Мясоедов, дольше всех мучившийся, написал единственную строчку: «Блеснул на западе румяный царь природы», да и ту «позаимствовал» из элегии "Сумерки" поэтессы А. П. Буниной (читайте также здесь).

Поль протексией Бояров

Будет юнкером гусаров,-

пели при окончании Лицея. Поначалу так и было. Мечтая о военной карьере, Мясоедов был направлен прапорщиком в армию и стал уланским, а затем гусарским офицером. Но уже в августе 1817 г. директор лицея Е. А. Энгельгардт писал Матюшкину: «Мясоедов дурачится и глупит, как и прежде; вскоре после пожалования его в офицеры поссорился и подрался с каким-то писарем, за что просидел под арестом две недели. Разумеется, что Мясоедов не иначе дерётся, как кулаками».

Выйдя в отставку поручиком в 1824 г., «Поль» женился на дочери богатого тульского помещика Н.Мансуровой. «Мясоедова с невестой поздравляю, – писал Энгельгардт, – но невесту, кажется, не с чем поздравить». Поселились молодые в деревне верстах в двадцати от Тулы (род Мясоедовых был известен в Тульском крае с XVI века). Кажется, больше говорить не о чем: глупый гордец стал заурядным помещиком. Но вот здесь и проявились лучшие его качества.

В письме от 17 января 1829 г. сестра Пущина Екатерина Ивановна пишет брату: "Мой бесценный, добрый мой Жанно. Вчера имела я удовольствие видеть у себя Мясоедова. Слышать его было мне очень приятно, вспоминать старину - то счастливое время, когда мы ездили в Царское Село - всех фигур, которых там видела. Он очень любезен и главное его достоинство, что был тебе товарищ и братски тебя любит. Мне невероятно, чтоб в Туле мог быть человек такого рода - человек, воспитанный в Лицее; так жаль, что поздно его узнали - видеть его так мне отрадно, потому что один разговор, хоть и раздирает душу, но вместе и лечит ее".

В конверте с письмом Екатерины Ивановны было и послание самого Мясоедова (напомним, переписка с «государственным преступником» Пущиным была запрещена, письма шли через жён декабристов): "Любезный, милый друг мой Иван Иванович, пишу к тебе и сим желал бы выразить, как много сердце моё берёт в горе твоём живого участия… Бог тебе милостлив, он наделил тебя такими родными, каких мало я встречал... Вчера я был у них и беспрестанный разговор о тебе и воспоминание о минувшем воспитании и о счастливых днях царскосельской жизни нашей - видел я - что, хотя на несколько минут, разговор сей утишал на время её душу; а я сим вполне утешился... уж их так люблю, как самых близких сердцу родных моих; ибо достаточно одного слова, что ты рос со мною, чтобы (сколько я понимаю) заставлять обоих превосходных людей сблизиться со мною. Порадуй меня, друг мой, дай знать,.. чем могу служить тебе, уведомь, не можно ли тебе чего выслать, прошу тебя, будь откровенен, не откажи мне в сей отраде… Я отец милых мне сыновей - Александра, Константина, Николая, жена моя, как брату, тебе кланяется и спрашивает, не нужно ли тебе чего прислать. - Прощай, друг и брат, будь здоров и помни совершенно тебе преданного и любящего крепко Павла Мясоедова».

По-моему, становится теплее на душе, когда читаешь эти строки: был, конечно, Павел Николаевич не очень умен, зато душевно богат и добр! Пущин напишет, что его письма «никогда не ожидал, но тем не менее был очень рад». А 3 февраля 1829 года сестра сообщила ему: "Мясоедова часто вижу - он очень любезен. Хорош очень, говорит, и главное - говорит о том, что мне приятно".

В том же письме Мясоедов сообщил: «Наши все… рассеяны по лицу земли, летом Дельвиг, беспечный сей философ, был у нас с женою, а о других слышу, что все здоровы». Известно, что бывали у него в имении и другие лицеисты (вряд ли стали бы посещать неприятного глупца – видимо, сумели оценить его душу). М.Яковлев рассказывал, что Мясоедов встречал шампанским всех проезжающих через Тулу лицейских товарищей, ожидая их у заставы.

Осенью 1836 г. Мясоедов нагрянул в Петербург. Энгельгардт отозвался о нём недоброжелательно: «Мясоедов был здесь, везде врал [«врать» в те годы значило «попусту болтать»], лгал и хвастал своим богатством, влиянием и проч., всё тот же». Однако друзья, видимо, встретились с ним с удовольствием. 15 октября Мясоедов устроил для лицейских товарищей пышный обед, на котором присутствовал и Пушкин (14 октября он писал М. Корфу: «Завтра, вероятно, мы увидимся у Мясоедова»). Очевидно, на этом обеде говорили о подготовке празднования 25-летия Лицея. М.Яковлев, лицейский староста, вскоре писал В.Вольховскому на Кавказ: «Прежде всего надо сказать тебе, что к этому времени приезжал в Петербург из деревни Мясоедов и натворил много чудес. Он вытащил из норы Гревеница, который никогда не являлся к нам на праздник, и отыскал Мартынова, словом, действовал мастерски». В результате удалось собрать 11 человек (немало: в живых к тому времени было 22 лицеиста, двое из них – в Сибири).

Большую часть жизни Мясоедов провёл в деревне, став в итоге отцом семерых детей, а вот умер в Петербурге. Может быть, умирать приехал поближе к тем местам, с которыми связаны самые яркие страницы его жизни?

Давайте вспомним его добрым словом!..

P.S. Не могу удержаться ещё от одной справки о сплетении дворянских родов. Сестра Пущина Екатерина Ивановна, о которой шла речь в статье, была замужем за Иваном Александровичем Набоковым – родным братом прадеда знаменитого писателя…

Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!

«Оглавление» всех публикаций о Лицее смотрите здесь

Навигатор по всему каналу здесь

«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь