Большевики не расстреливали царскую семью, кому-то было выгодно обвинить их в жестокости (продолжение)

Это продолжение статьи: «Династия Романовых подвела Россию к бездне, спасли её большевики, подобравшие власть, и царскую семью они НЕ расстреливали» ЗДЕСЬ

Большевики оставили Екатеринбург 20 июля. 25 июля 1918 года Екатеринбург заняли части Белой армии и отряды Чехословацкого корпуса. По воспоминаниям капитана Малиновского, он совместно с капитанами Гершельманом и Деллингсгаузеном в числе первых оказались в Ипатьевском доме и имели возможность обследовать все комнаты.

В одной из них они нашли девичьи косы, а также мужские волосы с бороды и усов, из чего можно сделать предположение, что Николай и его дочери изменили свою внешность.

В доме не было следов массового убийства (крови, пулевых отверстий в стенах, в том числе и в полуподвальной комнате, в которой, якобы чекист Яков Юровский собственноручно расстрелял семью.

Кому-то было выгодно считать, что расстрел состоялся и свалить вину на большевиков, поэтому Секретное управление делами Верховного правителя Колчака завело Дело и начало расследование.

Выясняется, что в основном общественное мнение базируется на книге воспоминаний Юровского, которая никак не могла быть им написана, поскольку текст писал очень грамотный человек, но никак не подмастерье (предположительно писал Пиотровский), который не был в этом доме и не мог видеть комнаты, где якобы произошло убийство.

В книжке написано, что чекисты выстроили всех приговоренных в одну шеренгу и открыли беспорядочную стрельбу из наганов, которые держали в обеих руках. То есть выстрелов было много.

Полуподвальная комната дома Ипатьева, в которой, якобы расстреляли Романовых представляла из себя маленький чулан, в котором от силы мог разместиться десяток человек, а их с учётом расстрельной команды было 22 человека.

Расследования

Первым следователем по делу Романовых был Малиновский, который приступил к работе 26 июля 1918 года, через десять дней после трагедии. Он пришёл к выводу, что расстрела в доме Ипатьева не было, за что его и отстранили.

Далее этим делом занимался следователь по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Наметкин, который 5, 6, 7, 8 августа продолжил осмотр дома Ипатьева, описал состояние комнат, где содержались члены царской семьи. При осмотре нашёл много мелких вещей, принадлежавших, по словам камердинера Чемодурова и врача наследника Деревенко, членам семьи.

После осмотра места происшествия Намёткин заявил, что в в Ипатьевском доме произошла имитация казни, и что ни один из членов царской семьи там расстрелян не был. Свои данные он повторил официально в Омске, где на эту тему дал интервью иностранным, главным образом американским корреспондентам, заявив, что у него имеются доказательства того, что царская семья не было убита в ночь с 16 на 17 июля и собирался эти документы обнародовать в скором времени.

Колчака, провозглашённого Верховным правителем, такие выводы не устраивали, ему нужен был мёртвый, хоть и бывший император.

Намёткина заставили передать все материалы следствия.

7 августа 1918 года состоялось заседание Екатеринбургского Окружного суда, который большинством голосов, что было неожиданно для прокурора Кутузова, решил передать «дело об убийстве бывшего Государя Императора Николая II», члену суда Ивану Александровичу Сергееву.

После того, как Сергееву было передано дело, дом, который он снимал был сожжён и весь следовательский архив Намёткина погиб.

Судья Сергеев понимал, что в криминалистике существует жёсткая установка: «нет трупа – нет убийства», поэтому начал тщательно исследовать окрестности.

Большие надежды он возлагал на местность в Ганиной яме, где откачали воду из шахт и тщательно их осмотрели, но нашли труп собачки, якобы княжны Анастасии, часть пальца (женского) и драгоценные камешки

Кроме того, у Сергеева фигурировали свидетели, которые видели императрицу и её детей в Перми

Сергеев также тщательно с 12 по 14 августа 1918 года обследовал дом Ипатьева, для чего изъял участки пола и обшивки стен со следами пуль для экспертизы. У расстрельной команды Юровского (он сам, его помощник Никулин, два члена следственной комиссии и семь так называемых «Латышей») были револьверы системы «Наган».

Пистолетов у участников расстрела не было, а по оценке специалистов, двадцать два выстрела были оставлены револьверными пулями, и ещё пять из «Браунинга» и «Кольта», и заключение подкрепляли четыре извлеченные пистолетные пули.

Один из свидетелей Буйвида впоследствии показал следователю Кирсте, что ночь на 24-е июля во дворе дома Ипатьева слышались крики людей и выстрелы. Дом в это время никем не охранялся.

Именно это ночное происшествие объясняет появление следов от взлома окна, дверей вестибюля и пробоин от пистолетных пуль на месте «расстрела»!

Были у Сергеева свидетели, которые видели, как Николая-II усаживали в вагон, и на самом деле царская семья была отправлена поездом в Пермь, а также были свидетели, которые видели бывшую императрицу и её детей в Перми.

Следователь Сергеев категорически отрицал причастность Советской власти к убийству царской семьи и говорил: что «даже смешно так думать».

Отстранение Сергеева от расследования

После таких выводов Сергеев был отстранён от расследования. Адмирал Колчак дал все полномочия генералу Дитерихсу изъять дело № 119 и передать его следователю по особо важным делам Соколову.

Дитерихс обратился к Сергееву: «на основании повеления Верховного Правителя от 17 января сего года за № 36, приказываю Вам выдать мне все подлинное следственное производство по делу убийства бывшей Царской Семьи и Членов Дома, а равно все документы, вещи и материалы, принадлежащие Членам Семьи и состоявшим при них приближенным лицам, также убитым. Передачу произвести по описи. Один экземпляр описи, скрепленный подписями Г.Прокурора, Г.Следователя и моей, должен быть заготовлен для передачи Верховному Правителю. Настоящая передача мне всего материала не прекращает продолжения Вами следствия, для чего Вы имеете право сохранить у себя копии необходимых документов»!

7 февраля Соколов принял от генерал-лейтенанта Дитерихса все акты следствия.

После передачи документов в заявлении Герману Бернштейну, репортеру «Нью-Йорк Трибюн», Сергеев подтвердил: «По моему убеждению, в доме Ипатьева не были казнены Императрица, Царевич и Великие Княжны..».

Вскоре после этого интервью Сергеев в 1919 году погиб.

Следователь Соколов

Четвёртым следователем стал монархист Соколов, который начал работать в феврале 1919 года, Малиновский, передавая ему своё расследование сказал: «В результате моей работы по делу у меня сложилось убеждение, что августейшая семья жива, все факты, которые я наблюдал при расследовании это лишь симуляция убийства».

Соколов сразу же дал опровержение телеграммам в газетах «Правда» и «Известия» от 29 июля 1918 года.

Где там же было указано, что жена и сын переправлены в надёжное место.

Почему он это отрицал, хотя ещё в то время ещё не приступил к расследованию.

Прежде, чем перейти к расследованию Соколова, хочу упомянуть ещё об одном следователе, который тоже параллельно собирал материал о пропавшей царской семье.

Расследование Кирсты

Если вы думаете, что после того, как капитан Малиновский и капитаны Гершельман и Деллингсгаузен первыми зашли и осмотрели дом 25 июля, а потом его закрыли и оставили нетронутым для следствия, то это не так. В тот же день в доме Ипатьева расположился штаб генерала Гайды, командующего Сибирской армией. Все вышеперечисленные следователи производили следственные действия в доме, где всё уже было затоптано, производилась какая-то определённая уборка и т.д.

Параллельно со следователями своё расследование проводил и начальник Екатеринбургского уголовного розыска Александр Кирста.

Первоначально Кирста склонялся к опубликованной большевиками версии о том, что в доме Ипатьева был расстрелян один только свергнутый царь, без семьи. На это указывало и то, что член Президиума Уралоблсовета Голощёкин не предъявил трупы, в Ганиной Яме самих трупов также обнаружено не было.

Опрошённый Кирстой свидетель Самойлов заявил со слов своего соседа, охранника Дома Ипатьева Варакушева, что «Голощёкин всё врёт», никакого расстрела вообще не было, и царская семья была погружена в вагон и увезена. И таких свидетелей было множество.

После так называемого расстрела, на следующий день, в городе появились листовки в которых сообщалось, что царской семьи здесь больше нет, она вывезена из города.

Есть также интересное донесение главнокомандующего североуральским

Сибирским фронтом Березина, который по личному поручению Ленина

осуществлял охрану и надзор за царской семьёй в Ипатьевском доме.

В своем донесении Березин писал «Все члены семьи и сам Николай II живы и все сведения о его убийстве - это провокация». Письмо датировано 27 июля 1918 года.

Расследование Соколова

Приняв материалы дела, Соколов начал проводить дополнительные следственные действия, опрашивать свидетелей

Описания комнат дома он взял у Сергеева, вещественные доказательства (две фаланги одного пальца, кусочки ткани, драгоценные камни) тоже взяты из материалов Сергеева.

А дальше уже идут фантазии автора. Якобы следователь Намёткин находил какие-то кости, со слов свидетеля, но выбросил эти «ценные находки».

У меня есть книга Соколова «Убийство царской семьи. Материалы следствия», издана она была в 2003 году православным издательством «Лествица» (понимаете откуда ветер дует), пришлось внимательно её почитать.

Особенно интересно как автор художественно описывает то, что якобы происходило в урочище, почитайте сами.

Кости, о которых написано на этой странице, не человеческие, а млекопитающих, причем разрубленные (на странице ранее о них написано)

На следующей странице описывается как разрезали трупы, но я не могу её опубликовать, канал такое не пропускает.

Далее автор описывает манипуляции с огнём и серной кислотой. Создаётся такое впечатление, что он сам при этом присутствовал.

Здравомыслящий человек сразу поймёт, что была сожжена одежда, поскольку членам семьи пришлось изменить внешний вид и переодеться. Белые наступали, семью нужно было срочно вывозить, царевны просто не успели вынуть все зашитые в одежду камни, да и крестики тоже пришлось снять.

Книга была написана по заданию Колчака, начинается она с ареста императора заканчивается убийством в Алапаевске. Перед автором была поставлена задача доказать расстрел царской семьи, он с ней не справился, поскольку доказать это было невозможно, в виду отсутствия тел убиенных.

Поэтому автор «налил воды», описывая якобы плохое отношение к царской семье в Тобольске, хотя бывшему императору была оставлена личная охрана и штат прислуги 42 человека. Но Соколову надо было представить побольше клеветы на большевиков.

В общем материал получился с одной стороны очень подробный, а с другой вообще ни о чём.

Когда материал был готов, Колчак, как мы знаем, исчез. По официальной версии был расстрелян.

15 июля 1919 года Екатеринбург снова был занят красноармейцами, Соколов бежал в Харбин, потом в Париж, но издать книгу не решался.

Есть интересное интервью Петра Сарандинаки, правнука генерала Розанова, друга следователя Соколова, который сказал, что «Соколов не имел никаких твёрдых доказательств, что всех сожгли».

(С Петром Сарандинаки беседовал Анатолий Степанов 2 октября 2017 г.

Сарандинаки так же не был уверен, что Соколов умер своей смертью 19 ноября 1924 года (возможно помогли).

После его смерти книга вышла.

В 1970-х британские исследователи Э.Саммерс и Т.Меншльд выводы Соколова поставили под сомнение. Они разыскали в архивах письмо Эрнста-Людвига Гессенского, приходившегося родным братом Александре Федоровне (жене Николая II), маркизе Милфорд-Хэвен – второй своей сестре. В нем сообщается, что их «милой Алисе» уже ничего не угрожает. Дата – сентябрь 1918-го».